РАССКАЗ ОТ ЛУАРЫ АЛИБЕКОВОЙ (Образец творческой работы по теме "Лексические нормы")

Рассказ от Луары Алибековой

Утро 25 декабря выдалось на редкость пасмурным и холодным. Как только Павел Петрович, учитель литературы в местной районной школе, распахнул тяжелые занавески и увидел за окном, как уборщики тщетно пытались бороться с метровым снежным покровом, в его сердце зародилось какое-то нехорошее предчувствие. Мало того, что не выспался - а это все спиногрызы из 9 "а" виноваты, которые свои сочинения сдали в последний день, да и написали-то их, к слову, не ахти как - так еще и сквозь эти неприступные сугробы пробираться придется! С тяжелым вздохом мужчина не хотя поплелся на кухню, где на завтрак его ожидала очередная порция творога и кефира - жене срочно пришлось уехать к родителям, а сам готовить он не умел, буквально каждый раз в колошу садился, когда пытался изобразить из имеющихся в холодильнике продуктов, таких аппетитных на вид, что-то более менее сносное.

Стрелки на часах неумолимо приближались к восьми, а значит пришла пора отправляться в школу и вновь приступать к тяжкому геркулесовому труду, который ни дирекция, ни сами ученики ни во что ни ставили. Если бы только ребята знали, какие нервы железные должны быть, чтобы не выходить из себя и не начинать рвать и метать каждый раз, как только они начинают нести околесицу!

К этому Павел Петрович уже давно привык - что тут скажешь, годы преподавания берут свое, но только вот совершенно недавно в жизни учителя произошел неожиданный поворот событий, последствия которого сейчас зачастую доводили его до белого каления. Три дня назад, когда он по обыкновению пришел в школу чуть ли не раньше всех, то его тут же вызвали к начальству. Сбивчиво и впопыхах, Роман Дмитриевич рассказал литератору о возникшей проблеме. Как оказалось, накануне вечером недавно устроившаяся на работу в школу преподавательница математики - Нина Юрьевна - не выдержала натиска варваров из 9 "а" и пришла жаловаться начальству. Вопрос был поставлен ребром: либо ее освобождают от классного руководства, либо она пишет заявление об увольнении. Конечно, такого развития событий директор допустить не мог, как никак найти учителя намного сложнее, чем нового классного руководителя. Но и ребят оставлять без присмотра надолго нельзя и теперь, по его словам, только Павел Петрович мог разрешить этот вопрос жизни и смерти.

Учитель не помнил себя от восторга: раньше его-то и в грош не ставили, а тут вот как все обернулось! Но, необычайная радость, на время затуманившая разум быстро сменилась самым настоящим отчаянием: коллективчик в 9 «а» подобрался тот еще! Взять хотя бы Лешку Анисимова, который вечно из себя шишку на ровном месте строил. Этот бузотер, казалось, успевает буквально всегда и везде. Окно в классе выбили – Анисимов, пририсовали ни в чем не повинному Александру Сергеевичу усы как у Сальвадора Дали – Анисимов, смешали взрывчатые реактивы в лаборатории химии – и тут тоже Анисимов!

- Куда ни плюнь – везде этот Анисимов. – Недовольно пробубнил себе под нос учитель, усердно оттряхивая новые замшевые ботинки от облепившего их снега, перед тем как переступить порог горячо «любимой» школы.

-Звали, Павел Петрович? – Тут же среди спешащей на занятия толпы ребят замелькала белобрысая шевелюра, а через миг и сам ее обладатель, по обыкновению широко ухмыляющийся, предстал воочию.

- Остается только диву даваться, как ты везде успеваешь, Алексей! – Литератор пристально оглядел непутевого ученика, чья пуховая куртка по какой-то неведомой причине была покрыта аляпистыми пятнами неизвестного происхождения. – Поднимайся в класс и предупреди всех, чтобы не шумели. А то вчера вы так разошлись, что мне выговор объявили.

- Будет сделано! – Мальчик, с лица которого все никак не сходила лучезарная улыбка, по-военному отдал честь и тут же исчез в толпе, безжалостно сметающей все на своем пути.

Прозвеневшая звонкая трель возвестила учителя об официальном начале рабочего дня, но мужчина подниматься по узкой лестнице на второй этаж не спешил. Намного безопаснее было подождать несколько минут, а не становиться частью этой мышиной возни, где каждый так и норовил пихнуть тебя локтем или отдавить ногу.

На миг застыв в нерешительности, Павел Петрович глубоко вдохнул, но это никак не помогло ему воспрять духом.

- Два дня. – Прошептал литератор, потянув на себя ручку двери. – Всего два дня потерпеть осталось и…

  Но озвучить свою мысль литератору не было суждено. Интереснейшая картина предстала его ошеломленному взору: светлые деревянные панели, которые совсем недавно отчистили от памятных записей, перешедших по наследству от бывших учеников, были разукрашены самыми разнообразными каракулями.

- Это что такое? – Смертельно побледнев и все еще пребывая в шоковом состоянии, произнес мужчина.

- Это мы для Вас постарались, Павел Петрович! – Жизнерадостно воскликнул Гришка Кондратьев, вечно плясавший под дудку Анисимова.

- «Войну и мир» мы так и не дочитали. – Широко улыбнулась Алена Некрасимова – мастерица на все руки. – Вот и нарисовали тут всех, кого пройти успели. Правда только Чичиков не вышел у нас и все тут!

  На несколько минут в классе воцарилось гробовое молчание. Блуждающий взгляд, медленно переходящий от одного «произведения искусства» к другому, сейчас уже точно не мог по достоинству оценить неописуемую красоту, в которую ребята вложили всю свою душу.

- Ну вот признайте, круто, да? – Рядом с учителем возник еще один представитель креативного сектора. – Мы ума приложить не могли, что вам на Новый Год подарить, а тут Лехе эта идеальная идея в голову пришла!

- Анисимов, гений ты наш, а ну быстро подошел сюда! – Постепенно закипавший в душе учителя праведный гнев наконец пересилил оцепенение, и это не скрылось от дотоле окрыленных радостью ребят.

- Павел Петрович, это все из-за того, что не по теме, да? – Блондин явно был озадачен: все же не такой реакции они с товарищами ожидали. – Вот так и знал, что «Войну и мир» рисовать надо было. Если хотите…

- Ничего я не хочу, Анисимов! – не помня себя от злости закричал учитель, да так громко, что его не только в безлюдном коридоре слышно было, но и на первом этаже. Оставалось только искренне удивляться, как до директора этот бешеный клич не донесся. – А ну быстро взяли ведра и тряпки из подсобки и принялись свое творчество оттирать! Чтоб через час ни черточки на стене не было! Все меня поняли?!

  9 «а» принялся активно кивать. Ведь любая попытка выразить свое несогласие с мнением преподавателя сейчас могла для них закончиться далеко не самыми лучшими последствиями. Но и скрыть захлестнувшую жгучую обиду мальчикам и девочкам удавалось с трудом. Ради этого сюрприза ребятам не только пришлось встать ни свет ни заря – что само по себе уже было самым настоящим подвигом – но и сотворить за какой-то несчастный час это, по их меркам, самое настоящее произведение искусства! А что в итоге? Разгневанный преподаватель, который едва ли будет вспоминать этот поступок добрым словом, и генеральная экспресс уборка – явно не самые радужные перспективы.

  А Павел Петрович тем временем изо всех сил стараясь взять себя в руки и хоть немного успокоиться, неустанно бродил по длинному коридору из одного конца в другой, периодически смеривая пробегавших мимо бывших воспитанников Нины Юрьевны осуждающим взглядом. Иногда литератор невольно становился слушателем рассказов учительницы математики, и тогда он отказывался верить, что в 9 «а» на самом деле творятся такие чудеса в решете. Но если юная преподавательница стоически терпела ниспосланное ей испытание в течение двух месяцев, то идти по ее стопам литератор не собирался. Решительно распрямившись и вздернув повыше подбородок, мужчина решил не откладывать дело в долгий ящик и переговорить с директором уже сегодня – горьким опытом классного руководства он был сыт по горло, и теперь пришла пора с эти покончить.

  Мимо с железным ведром, из которого во все стороны щедро плескалась прозрачная жидкость, пронесся Анисимов, понурив свою полную гениальных и креативных идей голову. Павел Петрович даже не посмотрел в сторону бесшабашного мальчишки – настолько он был поглощен своими насущными мыслями. Так не заметил он и небольшой лужицы, разлитой юным бузотером прямо перед лестницей во время одного из своих многочисленных походов за водой. Один неосторожный шаг – и нога мужчины соскользнула с крутой деревянной ступеньки. Схватиться за кованые перила литератор попросту не успел и полетел кубарем вниз – а дальше его поглотила темнота.

  Пришел в себя Павел Петрович уже в больнице, где ему тут же вынесли приговор: перелома, к счастью, не было, но из-за сильного ушиба ноги ему все же пришлось задержаться в госпитале. Восстановить в памяти сложную цепь событий, предшествующих неизбежному падению, учителю удалось практически сразу. Если бы не Анисимова светлая голова, то не было бы сейчас этого вынужденного недельного отдыха, да и отпраздновать Новый Год можно было бы дома, хоть и не с горячо любимой женой, но в тепле и уюте, а не в ослепительно белоснежной больничной палате, от которой за милю веяло холодом!  Дни неизбежно сменяли друг друга, все меньше и меньше оставалось времени до волшебного и сказочного праздника. Казалось, Павла Петровича навестили уже все, кто только мог к нему прийти.

   Но тридцатого декабря, когда учитель от нечего делать вновь начал перечитывать переданный ему соседом по палате детективный роман, раздался звонкий и настойчивый стук. Не успел мужчина и слова произнести, как створки двери распахнулись настежь, и перед ним предстал в своем полном составе 9 «а». На несколько секунд пострадавший литератор крепко зажмурился, от всей души надеясь, что это наваждение окажется всего лишь дурным сном, а никак не пугающей до дрожи в коленках реальностью. Но ничего не изменилось.

- Павел Петрович, мы это, извиниться пришли. – Анисимов озадаченно принялся чесать свой белобрысый затылок. – Это ж из-за нас Вы сюда попали. Нам это… Ну…

- Искренне жаль. – Закончила за товарища Маша Смирнова. – Что так все получилось. Тем более в канун Нового Года.

- И поэтому мы решили Вам елку купить и поставить тут у Вас. – Продолжил Гришка Кондратьев. – Чтоб все по-праздничному было. А то кисло тут как-то.

  Мужчина был настолько ошарашен таким внезапным поворотом событий, что некоторое время не мог произнести ни слова. Неужели эти самые спиногрызы из 9 «а», которые довели его до больничной койки, раскаялись и пришли просить прощения? Да еще и настроение ему поднять пытаются! Вот это действительно чудеса в решете!

- Да не стоило… - Неуверенно произнес учитель, как только вновь обрел дар речи. – Это же не ваша вина была. Несчастный случай, вот и все.

- Ну я же там пол залил. – Лешка вновь принялся чесать свой затылок, стыдливо опуская светло-голубые глаза. – Так что виноват, и все тут. Кстати, Павел Петрович, мы вам тут целую развлекательную программу приготовили! Моя идея была!

- Что-то меня твои идеи пугают уже, Анисимов. – Учитель тепло улыбнулся, видя, как старательно ребята принялись наряжать маленькую искусственную елочку и раскладывать везде праздничную атрибутику. – Но давайте, показывайте. А то тут у меня такая тоска зеленая, что уже хоть на стену лезь!

  На этот раз Павел Петрович был вынужден признать, что Анисимов превзошел все его ожидания. Чего только не придумал этот юный активист: и сценку они показали, и несколько песен спели, и даже парочку новогодних шоу спародировали, только вот танец из праздничной программы пришлось убрать – иначе разнесли бы палату в пух и прах, а этому бы никто не обрадовался! Время пролетело настолько быстро, что никто и не заметил, как на город, раскинувшийся за окном, медленно опустилась ночь, заключая его в свои объятия. Осознание того, что пришла пора уходить, настало лишь тогда, когда недовольная засидевшимися допоздна гостями взрослая медсестра, принялась выпроваживать ребят. Возмущению 9 «а» не было предела, но их отчаянные попытки задержаться хотя бы еще на полчасика оказались до смешного тщетны. Наспех попрощавшись, ребята, один за другим, покинули больничную палату, так и не заметив того теплого и полного признательности взгляда, которым Павел Петрович проводил каждого из них.